Сала'Шаэль Эклипса Квель'Аран

Коварна, хитра, изворотлива и жестока. Это тот минимум качеств, который необходим тому, кто хочет удержаться во внутреннем круге дома Квель’Аран. Здесь каждый готов ударить тебе в спину, поэтому лучшая стратегия – всегда иметь возможность предупредить этот удар. Воспитание в традициях клана тоже не прошло для Шаэль бесследно: она до последнего вздоха, фанатично предана интересам своего дома и не мыслит своей жизни отдельно от него. Приумножать его, а по пути и свою собственную славу и власть – для неё это долг, святая обязанность и прямое руководство к действию. Решение главы дома для неё не подлежит обсуждению (если только этот глава имеет официальный статус), приказы старейшин важнее собственных устремлений, а если кто-то не согласен – нужно поставить его на место. Правда, иногда она может смотреть сквозь пальцы на то, как её брат нарушает Закон Святилища, но только затем, чтобы потом наказать его наедине. Столь рьяная преданность общему делу даже одно время позволяла ей считать свои собственные решения единственно верными и полезными для семьи, пока не было законного патриарха, но сразу после избрания лорда Эндерана она сложила оружие и поклялась служить ему.

Шаэль очень неохотно даёт слово по той причине, что ей очень тяжело его нарушить. Данное слово – цепь, которая может удержать её даже от убийства в приступе ярости, когда другие доводы разума уже не действуют. Нарушение обещания – куда более тяжкий грех, чем убийство, некромантия и измена королевству одновременно. Впрочем, она так ни разу не присягнула на верность лорду-регенту, ей удалось даже избежать этого при посвящении в магистры (она клялась служить родной земле и её народу), и по этой причине Шаэль считает себя подданной только своего патриарха, старейшин и сгинувших в небытие Санстрайдеров.

Законы, считает она, должны всегда соблюдаться. Причём в той трактовке, которая на данный момент является самой удобной и выгодной. И не стоит забывать, что если законы придумывает кто-то, кому ты не приносил клятвы верности, их можно с чистой совестью игнорировать. И даже не пытайтесь уверить её, что её средства достижения цели – жестоки, бесчеловечны и аморальны. Это последний критерий, по которым она будет их оценивать. Если что-то должно быть исполнено, то хорошо это или плохо, судить всё равно будут победители.

Если где-то в мире и есть эльфы, которые действительно помешаны на контроле, доминации и управлении, то Шаэль – одна из них. Она искренне считает желание подчиняться правилам и старшим (себя при этом она считает старшей едва ли не для всего населения Квель’Таласа) естественным и неоспоримым, прямое неподчинение её приказам запросто может вывести её из себя, а попытки каким-то образом исказить полученный приказ и выполнить его не от всей души, а чисто формально, вызовут у неё глубочайшее презрение. При этом мотивы, желания и моральные устои того, кому отдан приказ, не имеют никакого значения. Он должен быть выполнен любой ценой, каким бы незначительным и смертельно опасным для исполнителя он ни был. Эльфийка при всём этом не гнушается лести, откровенной лжи, унижения и угроз, если это необходимо для того, чтобы удержать кого-то около себя, под своей властью. В качестве финального аргумента почти всегда выступает магия. Главным образом из-за этой черты придворные маги стараются держать её от себя подальше; именно по этой причине Шаэль отправили советником на Дренор.

В гневе волшебница как будто глупеет на глазах, начиная действовать безрассудно, неоправданно жестоко и прямолинейно. Позволяет себе такую слабость значительно чаще, чем ей бы самой хотелось, чем и расшатывает своё собственное положение. При этом окончательно перестаёт считаться с целями, мотивами и характером окружающих, из-за чего её способность манипулировать ими становится почти что нулевой.

В довершение ко всему, у леди весьма странные привычки и наклонности. Любовь к пыткам и кровопролитию, как и нездоровый интерес к крови вообще (якобы чисто научный) и склонность жестоко наказывать провинившихся – всё это явно не добавляет ей чести. Шаэль боится почти каждый, кто её знает. А уважают по-настоящему… Таких, пожалуй, раз-два и обчёлся.